Как-то раз, бродя одним хорошим деньком по летним стойбищам, заглянул бадарчин в одну юрту, а там сидит женщина да грудью младенца кормит. Увидала она его и говорит:
– Многоуважаемый бадарчин, за дитём моим не присмотрели бы? А я пока пойду кобылу подою, – взяла бадейку да и вышла.
Уселся тут бадарчин, на ребёнка уставился, а тот, бадарчинова незнакомого взгляда испугавшись, вскорости возьми да и заплачь. Входит женщина с бадьёй, пеняет бадарчину:
– Сыночек мой заплакал, что ж вы его на ручки не взяли?
– Ровно как вы мне прежде сказали, так за ним и смотрел, а он, наоборот, разревелся.
Успокоила мать дитятю, приголубила, а бадарчину говорит:
– Теперь, если сынок расплачется, вы его берите, а я пойду кобылу додою, – и опять вышла.
Снова разревелся младенец. Тут бадарчин его в охапку сгрёб, в котомку свою усадил, за плечи закинул да и отправился восвояси. Мать за ним бежит, охает, причитает:
– Да что же вы такое, многоуважаемый бадарчин, творите!
– Да не сама ли ты мне сказала: заплачет, мол. мой сынок, берите его. Только он опять порядком разревелся, тут я и понял: мой он теперь, вот его и взял. В первом же стойбище, чем найду, дитятко своё накормлю.
Тут-то тётка ребёнка у бадарчина забрала, в юрту пригласив, чаем с пищей угостила да в путь-дорогу проводила.
– Многоуважаемый бадарчин, за дитём моим не присмотрели бы? А я пока пойду кобылу подою, – взяла бадейку да и вышла.
Уселся тут бадарчин, на ребёнка уставился, а тот, бадарчинова незнакомого взгляда испугавшись, вскорости возьми да и заплачь. Входит женщина с бадьёй, пеняет бадарчину:
– Сыночек мой заплакал, что ж вы его на ручки не взяли?
– Ровно как вы мне прежде сказали, так за ним и смотрел, а он, наоборот, разревелся.
Успокоила мать дитятю, приголубила, а бадарчину говорит:
– Теперь, если сынок расплачется, вы его берите, а я пойду кобылу додою, – и опять вышла.
Снова разревелся младенец. Тут бадарчин его в охапку сгрёб, в котомку свою усадил, за плечи закинул да и отправился восвояси. Мать за ним бежит, охает, причитает:
– Да что же вы такое, многоуважаемый бадарчин, творите!
– Да не сама ли ты мне сказала: заплачет, мол. мой сынок, берите его. Только он опять порядком разревелся, тут я и понял: мой он теперь, вот его и взял. В первом же стойбище, чем найду, дитятко своё накормлю.
Тут-то тётка ребёнка у бадарчина забрала, в юрту пригласив, чаем с пищей угостила да в путь-дорогу проводила.
Комментариев нет:
Отправить комментарий