Б. Галаарид. Монгольская власть до сих пор притесняет буддийскую веру

Статья из «Ламского журнала» («Лам нарын сэтгүүл». декабрь, 2010, №4). Автор – Урианхан Бадам-Очирын Галаарид, маститый журналист и любопытный писатель, заслуженный деятель културы Монголии. И, помимо прочего, воспитанник моей альма матер — Уральского университета, где он окончил в 1989 году факультет журналистики.

«Государство почитает веру, вера уважает государство» — так решён вопрос взаимоотношений государства и религии в Конституции демократической Монголии. Охрана права граждан на свободное исповедование религии также стала государственной задачей.

Хотя в нынешней Конституции религиозный вопрос и решён столь корректно, но, если взглянуть на исторические обстоятельства попристальнее, то можно будет сказать, что почитаемый большинством монгольских верующих буддизм до сих пор «подвергается репрессиям» со стороны государства.

При этом, несмотря на то, что государство обособилось от религии, оно не отказалось от главного символа монгольских буддистов – соёмбо. Связанный с этим клубок вопросов по сей день не распутан. Поясню, что имеется ввиду.

В 1686 году Ундур-гэгэн Занабазар изобрёл письмо под названием «соёмбо». Если вспомнить, что на языке древнеиндийских сутр это название означает «саморождённое», то не будет неуместным предположить, что при помощи своего письма соёмбо первый Богдо постарался отделить религиозные писания от «монгольского письма» — государственной письменности Монголии. Примеров тому достаточно и в истории других государств. В частности, однажды российский император своим указом постановил использовать разные письменности для государственных нужд, для религиозной литературы и для нужд обычных граждан. Впрочем, письмо соёмбо не смогло укрепиться в употреблении даже в религиозной сфере, хотя его заглавную букву и продолжали использовать в начале религиозных текстов и для украшения храмов вплоть до ХХ века.

29 декабря 1911 года, когда Монголия освободилась от гнёта маньчжуров и стала самостоятельным государством, знак соёмбо стал государственным гербом. Только с этого момента имевшая к тому времени многовековую историю монгольская власть сделала знак соёмбо своей эмблемой.

Отсюда возникает вопрос — каким же образом знак соёмбо сделался государственным гербом? Письменность соёмбо изобрёл первый глава буддийской веры в Монголии, а его заглавный символ использовал в качестве личной печати (бирга). Его восьмой перерожденец, вновь увидавший Монголию независимой и правивший страной в качестве хана, совместил в себе государственную и религиозную власть, причём последняя оказала немалое влияние на первую. Указом восьмого Богдо покоящееся на белом лотосе соёмбо стало гербом государства. «Печать совмещающего государство и веру солнечносветлого Богдо-хана» была вырезана монгольским письмом, квадратным письмом и письмом соёмбо. Поскольку он был ханом-самодержцем, было использовано монгольское письмо, поскольку он возглавлял религию – было использовано придуманное его первым перерождением «соёмбо», а квадратное письмо Пагба-ламы — оттого, что тот в своё время явился зачинателем традиции сочетания государственной и религиозной власти в одном лице.

Несомненно, обретшее в 1911 году независимость монгольское государство ставило «жёлтую веру» выше себя. По этой же причине посередине государственного флага, исписанного священными письменами, поместили знак соёмбо, а на трёх язычках флага – «Ом, а, хум», при этом использовали монгольское, тибетское письмо и (санскритский – С.К.) шрифт ланча. Помимо своей государственно-репрезентативной функции это знамя имело, согласно указу, задачу приглашения Майтреи и «вершения великих деяний веры». То же самое предписывалось делать хухутхам и хубилганам, храмам и монастырям.

Таким образом, совершенно ясно, что знак соёмбо стал символом монгольского государства именно из-за того, что восьмой Богдо сделался монархом Монголии. Так что история «страны золотого соёмбо» насчитывает от силы сотню лет, хотя обычаю скрепления религиозных предписаний Ундур-гэгэна печатью со знаком соёмбо и исполнилось уже несколько веков.

Тут всплывает ещё один вопрос, связанный с Богдо, который нужно разрешить. Перерожденцы Богдо Жавзандамбы испокон веку возглавляли буддизм в Монголии. Живой будда Богдо Жавзандамба, Панчен-Богдо и Далай-лама были фигурами равновеликими, равнозначимыми и сами решали те или иные связанные с верой вопросы, возникавшие на возглавляемых ими территориях. По этой причине они самостоятельно определяли хубилганов, проживавших на подконтрольных им землях, однако что касается них самих, то в случае смерти одного из них двое других подтверждали истинность опознания его следующего перерождения.

В 1924 году монгольское правительство издало постановление, согласно которому на территории Монголии разыскивать хухухт и хубилганов официально запрещалось. И это постановление не отменено по сей день, а стало быть, и сегодня имеет законную силу. Следовательно, то, что в Монголии то тут, то там отыскивают хубилганов и хутухт — деяние противозаконное. Проблему монгольских верующих с приглашением либо отысканием главы веры официальные власти решать не собираются.

Буддийский первосвященник (хамбо-лама Гандантэгченлина — С.К.)  лишён права самостоятельно отыскивать или приглашать Богдо, и тот факт, что скрепляющая его личные предписания и указы печать до сих пор подчиняется мановению руки государственных мужей, я бы назвал продолжением притеснений.
Пусть же будет власть — властью, вера — верой, а история — историей.