Каравай Ленина-багши

В 1930-е годы, в период активизации торговли между Монгольской народной республикой и СССР, в страну начали ввозить в том числе русский круглый хлеб и колбасу. Поступали они в первую очередь в столицу. В то время монастырь Гандан, находящийся в Улан-Баторе, ещё не был разгромлен, и местные ламы в шутку называли круглые булки, привозимые из России, «гэбшинскими караваями учителя Ленина» (Ленин багшийн гавжийн дугуй), а колбасу «мышцами девушки Рины» (Рина хүүхний булчин). Дело в том, что раньше в монастырях существовал обычай: когда лама защищал учёную степень гэбши (геше), он раздавал присутствующим на защите в качестве благодарственного подношения круглые хлебцы.

На иллюстрации — картина «Да будут вечны ленинские взгляды» живописца Г. Одона (1970), изображающая, как знаменитый монгольский художник начала ХХ века Марзан Шарав создаёт свой известный портрет Ленина.

– По-калмыцки, пожалуйста.

После победы Народной революции в Монголии в страну приехало немало «старших товарищей», которые занялись преобразованием монгольского быта на новый, революционный лад. Устраняя «феодальные» обычаи, сохраняющиеся в народной среде, советские наставники в том числе призывали монголов, и мужчин и женщин, коротко стричься. Дело в том, что монголы по традиции носили длинные волосы и косы – считалось, что прикосновение ножниц к собственным волосам само по себе неблагоприятно и нежелательно. И даже собравшись подстричься, нужно было справиться в дацане о том, каков подходящий для этого день согласно астрологическим расчётам. До сих пор в популярных астрологических календарях, которые выпускают в Монголии современные буддийские монастыри, обязательно указаны дни, благоприятные для стрижки.

Неудивительно поэтому, что призывы брить волосы поначалу не находили в народной среде никакого сочувствия, тем более среди женщин, для которых длинные волосы в богатом уборе были знаком социального статуса и достатка. Поэтому революционеры устраивали акции насильственного срезания кос и длинных волос – самое крупное мероприятие подобного рода имело место через полгода после вступления Сухэ-Батора в Ургу и под его непосредственным руководством. Так, через силу, в стране вводились «современные» обычаи.

Среди приезжающих в Монголию из СССР революционеров было значительное число калмыков. Все они, конечно, носили короткие волосы – причём у мужчин такая стрижка была распространена задолго до революционных событий, о чём они рассказывали своим собратьям-монголам. Так и вышло, что монголы начали называть вводимую в стране короткую стрижку «калмыцкой» (халимаг), и название это повсеместно используется по сей день. 

Горбоносый француз

Мерген Мошулдаев. Горбоносый француз (2010)

Самая известная калмыцкая песня, посвящённая событиям Отечественной войны 1812 года — это песня «Горбоносый француз» (Сөм хамрта парнцс), также известная как «Маштк бор». Сегодня она по праву считается народной, — тем более, что с начала XIX века текст её силами калмыцких исполнителей неоднократно переиначивался и дополнялся новыми куплетами, — однако автор первоначального варианта всё же известен. Это был Джиргал Ончхан (1777—1822/1825), сын разорившегося зайсанга Эркетинского улуса, который служил сотником в одном из калмыцких полков, принимавших участие в войне с Наполеоном. Он был известен не только как поэт-песенник, самостоятельно сочинявший музыку к своим произведениям, но и как автор целого ряда сатирических стихов, обращённых против калмыцкой знати.

Послушать «Горбоносого француза» можно, например, в исполнении современной калмыцкой певицы Джиргал Ильцарановой (отмечу, что этот вариант текста песни не вполне совпадает с тем, который я привожу тут). Также можно найти запись песни в более традиционной аранжировке — в исполнении заслуженной артистки Калмыкии и России Валентины Ильцарановой.

Deus ex mandala

Подношениие мандалы

Одной из целей религиозной политики Российской империи было обращение всех проживающих в ней иноверцев в православие. В равной степени это касалось и проживающих в ней монгольских народов — калмыков и бурят. В XVIII веке администрация, не желая возбуждать излишнего недовольства среди своих новоприобретённых подданных-буддистов, старалась не форсировать христианизацию. Однако во второй половине XIX века работа по обращению российских буддистов в православие, подкрепляемая искусственным административным сокращением числа буддийских храмов и штата духовенства при них, была развёрнута самым широким образом.

Однако, несмотря на самое широкое использование административного ресурса, православная церковь не смогла добиться значительных успехов ни среди калмыков, ни у бурят. Буддисты крестились крайне неохотно, часто — поддаваясь на полагавшиеся в этом случае льготы и подарки от государства, и даже крестившись — не порывали контактов с буддийскими ламами. Огромное число таких выкрестов, чуть только появилась возможность перейти обратно в буддизм, не подвергаясь наказанию, — а стало это возможно по указу 1905 года, — тут же сделало это, что знаменовало фактический провал миссионерской работы РПЦ в буддийских регионах.

Опозорил фамилию

М. И. Дондуков-Корсаков

Есть в русском языке такое слово — дундук. Означает оно человека недалёкого и туповатого. В разговорную речь оно вошло благодаря известной эпиграмме Пушкина, посвящённой князю Михаилу Александровичу Дондукову-Корсакову и его стремительной карьере в министерстве народного просвещения.

В Академии наук
Заседает князь Дундук.
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь.
Отчего ж он заседает?
Оттого, что жопа есть.

В этой эпиграмме отражены слухи о том, что будто бы в молодости будущий вице-президент Академии состоял в гомосексуальной связи с её будущим президентом, министром народного просвещения при Николае I Сергеем Уваровым. Получив эту почётную должность, Уваров назначил своим заместителем своего старого любовника — при том, что данными для такого назначения Дондуков-Корсаков отнюдь не обладал. Так и оказался он на острие пушкинского пера.

Будамшу-Даа и поп

Главный специалист по христианизации
бурят в сер. XIX века — Иркутский
 епископ Нил

Дорогие друзья! Последнее время я был занят подготовкой цикла лекций по истории буддизма в России по просьбе ярославского буддийского центра «Сангье Чойлинг». 

Впервые город Ярославль обзавёлся своим собственным, как теперь принято говорить, резидентным буддийским ламой ещё в середине XIX века. Правда, ламой бывшим. Его привёз с собой в Ярославль епископ Нил (Исакович) из Забайкалья, перед тем обратив его в православие. Это обращение стало главной миссионерской удачей бывшего иркутского епископа. Новокрещёный бурят, в прошлом — монах-гелонг, Николай Доржеев помог Нилу Ярославскому в написании книги «Буддизм, рассматриваемый в отношении к последователям его, обитающим в Сибири». Эта книга, вышедшая в Петербурге в 1858 году, стала обобщением опыта, полученного епископом Нилом на поприще христианизации бурят-ламаистов.

По этому случаю публикую бурятскую сказку «Будамшуу даа поп хоёр», посвящённую как раз этой теме. Записал её А. И. Шадаев от Ш. Гунсынова в Селенгинском районе БурАССР, перевод — Е. В. Баранниковой.  


Как-то шел Будамшу-Даа по селению и услышал, что власти издали указ. Будамшу-Даа спросил:
— Что за указ вышел?
— Когда умирал бурят, мы хоронили его с бурятскими ламами, вещи и богатство умерших оставалось у бурят. Теперь после принятия нами русского подданства мы должны хоронить умерших с русскими ламами (попами).
Посмотрел Будамшу-Даа этот указ и говорит:
— Давайте одного человека похороним так, как велит указ. А после я постараюсь отменить такие похороны.
— Умный Будамшу-Даа правду говорит. Сумеет он отменить. Надо только немного подождать. Раз уж такова жизнь, что люди умирают и рождаются, то все равно кто-нибудь помрет. Того человека и похороним так, как велит указ, а потом, мы надеемся, его отменят, — говорит народ.
В это время в одном селении умер богатый человек. Будамшу велел выкопать яму в восемьдесят сажен и пошел к попу приглашать его. Когда сказали, что умер богатый человек, поп-богач согласился придти.
Раз умер богатый, думает, поп, много добра мне достанется.
Сородичи Будамшу вместе с другими людьми взяли труп умершего и пошли к той яме.
Когда поп с медным крестом в руках читал молитву над могилой, Будамшу-Даа подкрался к нему сзади и после того, как опустили труп в яму, столкнул туда же попа.

Бадарчин и кусачий пёс

Однажды, когда Бадай-бадарчин отправился из родного кочевья в другое, конь его истощал и изнурился. К счастью, на дороге замаячила юрта, и он поехал к ней выпить чаю. Однако как только в стойбище его заметили, привязали у дверей юрты собаку, а сами спешно зашли внутрь. 
Подъехал к юрте Бадай, просит:
— Придержите собаку!
Однако местные, думая допить свой чай до того, как бадарчин войдёт, только скорее глотали его, даже не собираясь впускать странника. У двери же, рыча, лежал огромный рыжий пёс.
Бадай прокричал:
— Укусит?
— Наш пёс — кусачий пёс! Что будешь делать — думай сам, — прокричал изнутри юрты один из них.
Бадай пошёл прямёхонько к тыльной стороне юрты и, стянув верёвку дымника, начал раздвигать стенной войлок. Люди внутри юрты беспокойно заголосили:
— Эй, ты что это делаешь?
— Ну так я вхожу с той стороны, где нет собаки, — отвечает Бадай.
Тогда люди вышли, говоря:
— Придержим вам собаку, придержим!, — вновь и вновь его упрашивая, — пожалуйте к нам через вход!
— А разве вы уже допили свой чай, чтобы я мог войти?
Семейство очень устыдилось. Тогда хозяин спрашивает:
— Куда вы, бадарчин, направляетесь?
— Я, бадарчин, иду от стыка пола и стен ко входу! Бадарчин, наткнувшийся на стену, возникшую из собаки! Бадарчин, обливающийся потом от горячего чая!
В семье, смутившись ещё больше, заварили Бадаю свежего чаю.

Д. Тайвансайхан: Сегодня в ламское одеяние рядятся и пьяницы, и сумасшедшие

Диваасамбуугийн Тайвансайхан

Монголия давно считается оплотом буддизма школы гелуг, называемой в народе «жёлтой верой». Однако в истории страны поучаствовали все крупнейшие школы тибетского буддизма. Одной из них, относимой к «красной вере», является школа карма-кагью, впервые появившаяся в монгольской столице ещё в имперский период. Сегодня в Улан-Баторе существует один карма-кагьюпинский монастырь — Уржин-Пэрэнлэйн-хийд. Им руководит сын старейшего монгольского кагьюпинского ламы Диваасамбу — геше Тайвансайхан, который несколько лет назад прославился в Монголии в качестве личного наставника Стивена Сигала, ставшего в последнее время одним из видных деятелей буддизма на Западе. У Тайвансайхана и взято приведённое ниже интервью.

— Говорят, что хотя буддийских храмов и много, но общественно-полезных, благотворительных дел они не делают. Что по этому поводу скажете?

— Есть обществу польза, но бывают и недоразумения. Наш монастырь Гандан в социалистический период каждый год жертвовал в Фонд детства по миллиону тугриков. Помимо этого, ламы предпринимали специальные поездки, собирали металлолом, сдавали его, и эти деньги тоже отдавали. В 1970 году мне было пять лет, и я тоже тогда участвовал в поездках по сбору лома. Но было это не напоказ, вот общество и не замечало, и сегодня так же.

— Обычно ведь люди говорят только о вещах, которые бросаются в глаза, в этом дело?

— Верно. Люди видят: кто-то кому-то что-то дал, кто-то у кого-то взял, и потом об этом только и рассказывают. Ну хорошо, а куда делось такое великое дело, как душевное даяние? Даяние бывает трёх видов: даяние учения, душевное и вещественное. А люди обычно замечают только то, что связано с имуществом, вот в чём дело.

Бадарчин и теуранг

Два бадарчина шли из Лхасы в сторону Нийслэл-хуре. В то время обычно ходили по двое. Один из них был искусным ремесленником, второй был сильным гадальщиком — таковы были эти двое. Первый носил в заплечной котомке сандаловые деревяшки величиной с палец, и на каждом привале вырезал из такой деревяшки фигурку на манер человеческой; не вырезав, никогда не пускался дальше в путь. Второй в это время нехотя занимался готовкой еды и питья, в то время как искусник вырезал по-настоящему превосходные фигурки. Так и хотелось сказать: не оживут ли однажды эти сандаловые человечки, столь изящно вырезанные? — вот каким мастером он сделался.

Как-то раз недалеко от места их привала росло много черемши, а искусник, вырезав своего человечка, просидел, ничего не делая. Через двое суток пути они решили приготовить мучную похлёбку, и второй говорит первому: «Если бы ты тогда нарвал хорошей черемши, экая бы у нас вышла славная каша!» И вдруг изо рта вырезанного искусником мальчика-с-пальчик донеслось: «Принести?» Переполошившись, тот ответил: «Давай!», и тот до того, как начали варить еду, скорёхонько принёс. 

Монголия, Украина и компенсации за геноцид

Сегодня наконец-то поставлена точка в анекдотической истории о требованиях Украины к Монголии по выплате «компенсаций» за «геноцид украинского народа» в XIII веке, устроенный Бату-ханом. Якобы в мае 2015 года Верховная Рада направила письмо в Государственный Хурал, в котором содержалось такая претензия, на что спикер ВГХ заявил, что как только Украина предоставит поимённый список пострадавших от монгольского нашествия, такие компенсации будут выплачены.

Впервые эта «новость» появилась 11 мая 2015 года на сайте информационно-аналитической службы «Русская народная линия» за авторством некоего Руслана Устраханова. Строго говоря, «новостью» её назвать было нельзя уже тогда: из беглого знакомства с текстом становится очевидно, что он писался отнюдь не как «новость» и даже не как «аналитика», а как обыкновенный фельетон. Да, в тексте присутствуют настоящие имена украинских и монгольских политиков, но это — лишь художественный приём, которым нередко пользуются авторы-фельетонисты, пишущие на животрепещущие политические темы. Например, — к чему далеко ходить? — в фельетоне монгольского писателя А. Амарсайхана, посвящённом неизменно актуальной для монгольской столице проблеме задымления, президент Элбэгдорж (на момент написания фельетона бывший в отставке) устраивается в канадскую противопожарную службу как имеющий особую устойчивость к дыму из-за того, что долго жил в Улан-Баторе. Едва ли кто-либо из его читателей принял эту «новость» за чистую монету.