Шёл бадарчин, солнышку радовался, а как вечер наступил, остановился на ночлег в одном стойбище. Там уже отужинали и, то ли не желая утруждаться готовкой, то ли поскупившись, говорят ему:
– Многоуважаемый бадарчин, ах, как нескладно вышло! Мы-то свою еду давным-давно съели. Придётся вам, видно, натощак спать ложиться.
– Ну, раз вы всё своё уже скушали, – отвечает, – придётся мне самому покухарствовать.
Внёс он со двора свои пожитки и жёлтую лошадиную лепёшку [сухой помёт (кизяк) использовался в качестве топлива], и в правой стороне юрты между трёх камней принялся было разводить огонь. Переполошилась тут хозяйка, засуетилась:
– Бадарчин многоуважаемый, вы в нашей юрте очага не устраивайте! Сейчас вам сама приготовлю и накормлю.
– Ваши бы слова, хозяюшка, услышать, когда я только-только в юрту вошёл, то-то было бы к месту!
Комментариев нет:
Отправить комментарий