Интервью с Хамбо-ламой Гандана Чойжамцем о последних днях и предсказаниях Богдо-гэгэна IX (взято В. Нэргуем 2 марта 2012 года)
— Наш Богдо-гэгэн отбыл в дальнюю страну. Оставил ли он какие-то указания, повеления?
— Монгольский народ давно ожидал времени пригласить к себе своего владыку-Богдо и опознать его у себя на родине. Наконец пришло прекрасное время, когда он, долгое время осуществляв свои труды в Индии, поселился у нас. Он выезжал в сельскую местность, встречался с народом, давая наставления о необходимости сплочённости, доброты, о нужде развития государства, о том, чтобы и в стране, и в семье царили бы согласие и теплота. Духовенству же постоянно наказывал помнить о своём положении, блюсти самвару и обеты, содействовать развитию буддизма. Создавать ещё больше добрых начинаний, как то: воздвигнуть по обе стороны от [статуи] Авалокитешвары [в Гандане] статуи Ваджрапани и Манджушри, что, как он предсказал, принесёт благо монгольскому народу, продолжать работу по созданию других столь же многозначительных сооружений. И вот сегодня он ушёл.
Мой Учитель-Богдо оставил множество прекрасных, пророческих слов и знамений. В целом, хутухты и хубилганы — это очень могучие существа. Перед тем, как уйти из жизни, он завершил всю работу и подготовил всех к этому. Мы были рядом с ним, видели это своими глазами. Когда ему подошло время, то, будучи в Дуйнхор-дацане, он изрёк своё первое повеление: «С тех пор, как я по велению времени прибыл в Монголию, истёк срок, когда я мог бы ещё больше потрудиться на благо веры. Посему моё следующее перерождение явится в Монголии и свершит мои великие дела», — изрёк он. В тот день множество верующих изумлялось огромной радуге над Ганданом. Перед своим уходом он призвал всех нас и изрёк двоякое указание: Во-первых, я буду очень сильно молиться о будущем рождении в Монголии, и значит, возрожусь в Монголии, — сказал он. — Во-вторых, дела государства меня никоим образом не интересуют. Поэтому моё будущее перерождение ни в малейшем качестве не будет интересоваться политикой, а будет вершить лишь дела веры, — такие прекрасные слова он произнёс. Вчера самочувствие его было отличным. Так что, когда он, дав это предсказание, сказал затем: «Завтра отправляюсь», мы подумали только, что он намеревается вновь отправиться в худон; никаких мыслей о каком-то ином «пункте назначения» у нас и не возникло. Утром находившийся при нём человек, увидав, что над Богдо-багши будто бы заструился свет, позвал нас и спросил о причине. Когда мы вошли, глаза у него были счастливо открыты. Мы решили обратиться по этому поводу к Далай-багши и связались с ним по телефону. Тем временем веки его сомкнулись, и выглядеть он стал при этом ещё умиротворённее. Да, хубилган — это существо, следующее своим задумкам и мыслям.
— Перед этим здоровье его ухудшалось?
— До этого у него один раз самочувствие сильно ухудшилось. Он спрашивал у Далай-багши, когда ждать своего ухода, в какое время. Тогда был период — конец года. И получил ответ — как [лунный] год начнётся, так и можешь уходить. Так и получилось. Мы-то думали, что он решит уходить где-то в марте или апреле. И подумать, понять не могли, что всё случится так скоро. А ведь он, всё зная заранее, и сам постоянно говорил нам об этом.
— Какая сейчас предстоит работа?
— При Гандан-хийде организована похоронная комиссия. Со стороны госструктур также оказывается внимание. Когда мы обнародовали больше информации о будущем перерождении, была создана комиссия по его определению.
— Для верующих при этом выйдут большие расходы. Что по существу связывало Богдо с Монголией? Вы говорили, что этого человека непременно следовало провозгласить главой буддизма в Монголии. В чём же сугубый смысл этого?
— Дела духовные делаются с учётом множества порядков, тончайших и глубокозначимых постановлений. Наш Богдо переходит от рождения к рождению. Мы же опознаём его — бодхисаттву, овладевшего великими знаниями, воплощение божества. Если обратиться к истории, то видим, что немало раз Богдо возрождался в Тибете. Но при всём этом душа его всегда лежала к Монголии. К празднованию столетнего юбилея у нас вышло жизнеописание Восьмого Богдо-Джэбдзундамбы. Из этой совершенно удивительной, познавательной книги отчётливо видны его радения о нашей стране. Какими бы вопросами он не занимался — внутренне- или внешнеполитическими – в каждом из его дел сквозила душевная забота о Монголии, о её независимости, о счастье и процветании её народа. Таковым же было и следующее перерождение Восьмого Богдо. В то время, когда он проживал в Индии, он помогал духовенству и верующим через посредство отправляемых к нам лам, разрешал те или иные религиозные вопросы. В первый раз Богдо приехал к нам в Монголию в 1999 году. После этого он в 2009 году получил гражданство и поселился у нас. Между этими событиями срок немал, но и исторический процесс воспитания в нашем народе, государстве, духовенстве правильного отношения к собственной буддийской культуре, ламству, хубилганам нескор. В этом процессе, на этом правильном пути, приведшем к приглашению Богдо, участвовали все мы.
— Теперь Вы – глава религии?
— Есть одно заблуждение. Меня воспринимают как главу буддийской религии в Монголии. Это не так. В 1944 году возродился монастырь Гандан. И ни один хамбо с тех времён и до нынешних не думал: «Я стану Богдо» [«Богд» буквально по-монгольски — владыка, властелин]. Словом, их место лишь извне напоминало то, что когда-то занимал Богдо. На деле же согласно старым порядкам существовали должности хамбо, ёнзон-хамбо, дэд-хамбо, а под ними, опять же согласно уставу – шесть цорджи. Сегодня управление осуществляется согласно той же модели. Все хамбо Гандана с того периода – Пил, Гомбожав, Гаадан, Данигай, Дагвадорж – выполняли обязанности только лишь присущие хамбо. Ведь не было даже слова о том, чтобы хамбо вдруг воссел бы на престол Богдо, взял бы его печать. Мир лишь начинает по существу оценивать монгольский буддизм. Единоверческие страны удивляются темпам, с которыми у нас развивается буддизм. Но у религии непременно должен быть глава. Поэтому мы и пригласили этого человека, согласно нашим собственным благопожеланиям. В Монголии появился глава буддийской веры.
— Можно ли разуметь, что глава веры, сказав, что родится в Монголии, имел ввиду лишь, что станет монгольским гражданином?
— Благопожелания будд и бодхисаттв неисповедимы. Высшим существам ведомы низшие, не наоборот. Конечно, если так посмотреть, то, лишь получив монгольское гражданство, уроженец другой страны может, жить и работать у нас. Наш Богдо-гэгэн был распознан в качестве главы монгольского буддизма ещё в 1930-х годах. Издалека он наблюдал за нашим распропагандированным обществом. Было совершенно ясно, что в нашу страну, где тогда ограничили религию и свободы, въезд такому человеку, как он, был заказан. И лишь когда условия для этого полностью сложились, и государственные деятели дали на то согласие, лишь в результате этого он стал наконец главой буддизма Монголии. Ну а как быть главой монгольского буддизма, не будучи гражданином Монголии? Потому он и стал гражданином Монголии. Таковы исторические перипетии.
— Пригласив Богдо, монголы очень радовались этому, и тому, что он получил гражданство. Вчера была образована комиссия по определению Десятого Богдо. Долгое ли время займёт эта работа?
— Существует предписанный религией порядок опознания Богдо, хухухт, хубилганов. Всё происходит согласно религиозным правилам. Сейчас весь этот процесс начинается с самого начала. Все детали, все вещи касательно нового рождения хутухт и хубилганов мы рассматриваем лишь согласно этим порядкам.
— Велика ли возможность следующего перерождения Богдо-гэгэна в Монголии?
— Хубилганы и хутухты, когда и каким существам оказать помощь, решают сами. Но предназначение нашего Богдо — вновь и вновь рождаться в Монголии ради блага всех верующих. Вот и он сам изрёк такое благопожелание: «Я уже состарился. Во велению времени прибыв в Монголию, я уже не имею возможности в полной мере оказывать помощь живым существам, радеть о благополучии и счастье своего монгольского народа. Когда же я перерожусь в Монголии, я вновь начну духовные труды ради блага монголов».
— Наш Богдо-гэгэн отбыл в дальнюю страну. Оставил ли он какие-то указания, повеления?
— Монгольский народ давно ожидал времени пригласить к себе своего владыку-Богдо и опознать его у себя на родине. Наконец пришло прекрасное время, когда он, долгое время осуществляв свои труды в Индии, поселился у нас. Он выезжал в сельскую местность, встречался с народом, давая наставления о необходимости сплочённости, доброты, о нужде развития государства, о том, чтобы и в стране, и в семье царили бы согласие и теплота. Духовенству же постоянно наказывал помнить о своём положении, блюсти самвару и обеты, содействовать развитию буддизма. Создавать ещё больше добрых начинаний, как то: воздвигнуть по обе стороны от [статуи] Авалокитешвары [в Гандане] статуи Ваджрапани и Манджушри, что, как он предсказал, принесёт благо монгольскому народу, продолжать работу по созданию других столь же многозначительных сооружений. И вот сегодня он ушёл.
Мой Учитель-Богдо оставил множество прекрасных, пророческих слов и знамений. В целом, хутухты и хубилганы — это очень могучие существа. Перед тем, как уйти из жизни, он завершил всю работу и подготовил всех к этому. Мы были рядом с ним, видели это своими глазами. Когда ему подошло время, то, будучи в Дуйнхор-дацане, он изрёк своё первое повеление: «С тех пор, как я по велению времени прибыл в Монголию, истёк срок, когда я мог бы ещё больше потрудиться на благо веры. Посему моё следующее перерождение явится в Монголии и свершит мои великие дела», — изрёк он. В тот день множество верующих изумлялось огромной радуге над Ганданом. Перед своим уходом он призвал всех нас и изрёк двоякое указание: Во-первых, я буду очень сильно молиться о будущем рождении в Монголии, и значит, возрожусь в Монголии, — сказал он. — Во-вторых, дела государства меня никоим образом не интересуют. Поэтому моё будущее перерождение ни в малейшем качестве не будет интересоваться политикой, а будет вершить лишь дела веры, — такие прекрасные слова он произнёс. Вчера самочувствие его было отличным. Так что, когда он, дав это предсказание, сказал затем: «Завтра отправляюсь», мы подумали только, что он намеревается вновь отправиться в худон; никаких мыслей о каком-то ином «пункте назначения» у нас и не возникло. Утром находившийся при нём человек, увидав, что над Богдо-багши будто бы заструился свет, позвал нас и спросил о причине. Когда мы вошли, глаза у него были счастливо открыты. Мы решили обратиться по этому поводу к Далай-багши и связались с ним по телефону. Тем временем веки его сомкнулись, и выглядеть он стал при этом ещё умиротворённее. Да, хубилган — это существо, следующее своим задумкам и мыслям.
— Перед этим здоровье его ухудшалось?
— До этого у него один раз самочувствие сильно ухудшилось. Он спрашивал у Далай-багши, когда ждать своего ухода, в какое время. Тогда был период — конец года. И получил ответ — как [лунный] год начнётся, так и можешь уходить. Так и получилось. Мы-то думали, что он решит уходить где-то в марте или апреле. И подумать, понять не могли, что всё случится так скоро. А ведь он, всё зная заранее, и сам постоянно говорил нам об этом.
— Какая сейчас предстоит работа?
— При Гандан-хийде организована похоронная комиссия. Со стороны госструктур также оказывается внимание. Когда мы обнародовали больше информации о будущем перерождении, была создана комиссия по его определению.
— Для верующих при этом выйдут большие расходы. Что по существу связывало Богдо с Монголией? Вы говорили, что этого человека непременно следовало провозгласить главой буддизма в Монголии. В чём же сугубый смысл этого?
— Дела духовные делаются с учётом множества порядков, тончайших и глубокозначимых постановлений. Наш Богдо переходит от рождения к рождению. Мы же опознаём его — бодхисаттву, овладевшего великими знаниями, воплощение божества. Если обратиться к истории, то видим, что немало раз Богдо возрождался в Тибете. Но при всём этом душа его всегда лежала к Монголии. К празднованию столетнего юбилея у нас вышло жизнеописание Восьмого Богдо-Джэбдзундамбы. Из этой совершенно удивительной, познавательной книги отчётливо видны его радения о нашей стране. Какими бы вопросами он не занимался — внутренне- или внешнеполитическими – в каждом из его дел сквозила душевная забота о Монголии, о её независимости, о счастье и процветании её народа. Таковым же было и следующее перерождение Восьмого Богдо. В то время, когда он проживал в Индии, он помогал духовенству и верующим через посредство отправляемых к нам лам, разрешал те или иные религиозные вопросы. В первый раз Богдо приехал к нам в Монголию в 1999 году. После этого он в 2009 году получил гражданство и поселился у нас. Между этими событиями срок немал, но и исторический процесс воспитания в нашем народе, государстве, духовенстве правильного отношения к собственной буддийской культуре, ламству, хубилганам нескор. В этом процессе, на этом правильном пути, приведшем к приглашению Богдо, участвовали все мы.
— Теперь Вы – глава религии?
— Есть одно заблуждение. Меня воспринимают как главу буддийской религии в Монголии. Это не так. В 1944 году возродился монастырь Гандан. И ни один хамбо с тех времён и до нынешних не думал: «Я стану Богдо» [«Богд» буквально по-монгольски — владыка, властелин]. Словом, их место лишь извне напоминало то, что когда-то занимал Богдо. На деле же согласно старым порядкам существовали должности хамбо, ёнзон-хамбо, дэд-хамбо, а под ними, опять же согласно уставу – шесть цорджи. Сегодня управление осуществляется согласно той же модели. Все хамбо Гандана с того периода – Пил, Гомбожав, Гаадан, Данигай, Дагвадорж – выполняли обязанности только лишь присущие хамбо. Ведь не было даже слова о том, чтобы хамбо вдруг воссел бы на престол Богдо, взял бы его печать. Мир лишь начинает по существу оценивать монгольский буддизм. Единоверческие страны удивляются темпам, с которыми у нас развивается буддизм. Но у религии непременно должен быть глава. Поэтому мы и пригласили этого человека, согласно нашим собственным благопожеланиям. В Монголии появился глава буддийской веры.
— Можно ли разуметь, что глава веры, сказав, что родится в Монголии, имел ввиду лишь, что станет монгольским гражданином?
— Благопожелания будд и бодхисаттв неисповедимы. Высшим существам ведомы низшие, не наоборот. Конечно, если так посмотреть, то, лишь получив монгольское гражданство, уроженец другой страны может, жить и работать у нас. Наш Богдо-гэгэн был распознан в качестве главы монгольского буддизма ещё в 1930-х годах. Издалека он наблюдал за нашим распропагандированным обществом. Было совершенно ясно, что в нашу страну, где тогда ограничили религию и свободы, въезд такому человеку, как он, был заказан. И лишь когда условия для этого полностью сложились, и государственные деятели дали на то согласие, лишь в результате этого он стал наконец главой буддизма Монголии. Ну а как быть главой монгольского буддизма, не будучи гражданином Монголии? Потому он и стал гражданином Монголии. Таковы исторические перипетии.
— Пригласив Богдо, монголы очень радовались этому, и тому, что он получил гражданство. Вчера была образована комиссия по определению Десятого Богдо. Долгое ли время займёт эта работа?
— Существует предписанный религией порядок опознания Богдо, хухухт, хубилганов. Всё происходит согласно религиозным правилам. Сейчас весь этот процесс начинается с самого начала. Все детали, все вещи касательно нового рождения хутухт и хубилганов мы рассматриваем лишь согласно этим порядкам.
— Велика ли возможность следующего перерождения Богдо-гэгэна в Монголии?
— Хубилганы и хутухты, когда и каким существам оказать помощь, решают сами. Но предназначение нашего Богдо — вновь и вновь рождаться в Монголии ради блага всех верующих. Вот и он сам изрёк такое благопожелание: «Я уже состарился. Во велению времени прибыв в Монголию, я уже не имею возможности в полной мере оказывать помощь живым существам, радеть о благополучии и счастье своего монгольского народа. Когда же я перерожусь в Монголии, я вновь начну духовные труды ради блага монголов».
Комментариев нет:
Отправить комментарий