«Князь ветра»

Четыре года назад, находясь на лечении в Ереванском военном госпитале, я увидел кадры этого загадочного фильма:  монгольские знатные дамы в степи, паланкин с упитанным ребёнком, и человек с длинными волосами в одежде буддийского монаха по имени Вандан, признающий в нём перерождение своего учителя. Обстоятельства не позволили узнать тогда, что это была за лента, но русские субтитры к монгольской речи позволили понять, что она российского производства. Естественно, после возвращения домой после службы я вознамерился узнать, что это за фильм.

Оказалось, что это — экранизация детективного романа Леонида Юзефовича «Князь ветра», входящая в трилогию о сыщике Путилине. Насколько я смог понять ещё до просмотра этого фильма, книга, по мотивам которой он снят, имеет существенные отличия от киновоплощения, поэтому читать её не стал (справедливости ради скажу, что не знаком и с документальной повестью Юзефовича «Самодержец пустыни», посвящённой Унгерну), чтобы впечатления от фильма были более чистыми. Между тем, в 2001 году «Князь ветра» получил премию «Национальный бестселлер».
Юзефович увлёкся монгольской темой со времён своей службы в Забайкалье в начале 1970-х, и, к моменту выхода в свет в 1993 году своей первой «монгольской» книги, «Самодержца», успел познакомиться со многими историческими источниками по истории Монголии начала прошлого века, биографией барона Унгерна, и даже написать исторический роман по этой теме, по понятным причинам в те годы не опубликованный. Насколько можно судить из экранизации «Князя ветра», на этот раз Юзефович решил использовать в своих литературных изысканиях историю другого авантюриста тех же лет — Джа-ламы. Именно он и был прототипом загадочного Вандана из ереванского госпиталя.
Не хотелось бы вдаваться в сравнения образа Вандана и Джа-ламы, так как без знания текста книги оно будет изначально ущербным, да и не нужным: сюжет фильма задействует магию и мистику, и заведомо отстраняется от исторических реалий. Скажу только, что Джа-лама, в отличие от Вандана, не покушался на власть Богдо-хана, и ни в коей мере не был против русских (в фильме же Вандан был убит в конечном итоге именно из-за того, что стремился, изгнав китайцев из Монголии, присоединить к ней также и Бурятию, создав единое панмонгольское государство). В остальном же образ циничного ламы-убийцы, беглого заключённого, пройдохи и разбойника, обладающего некими мистическими способностями, целиком списан с Дамбийжалцаном. Впрочем, в панмонгольских амбициях Вандана можно усмотреть отсылку и к фигуре харчинского князя Бавуужава, который, разочаровавшись в монгольском правительстве после Кяхтинского соглашения, самолично продолжил войну с китайцами и был в итоге разбит войсками Хатан-Батора. В образе другого видного героя фильма, Найдан-вана — князя, прибывшего с китайской делегацией в Петербург и принявшего христианство, дабы продать душу дьяволу за вечную жизнь, можно рассмотреть другого исторического персонажа, с которым Юзефович, изучавший биографию Унгерна, точно был знаком: Найдан-ван, внутреннемонгольский князь, послуживший на своём веку и Китаю, и Богдо-хану, и Унгерну.
Смущает сюжетный ход с этим князем Найданом: он, буддист, принял православие, дабы заключить сделку с христианским дьяволом, чтобы тот дал ему бессмертие. Этот-то Найдан-ван и оказался ребёнком-хубилганом, открывшимся Вандану в степи. Возникает вопрос: в рамках какой религии это возможно? Если мы смотрим с буддийской точки зрения, то отрёкшийся от учения Будды в пользу ложных богов не имеет никакой возможности совершить осознанное перерождение, то есть стать хубилганом. Ну а если смотреть с позиций христианства, то тут тем более: он должен был отправиться прямиком в ад, и ни о каком перерождении тут речи быть вообще не могло. Судя по другим, чересчур вольно трактуемым положениями буддизма, видно, что Юзефович (либо же сценарист) предлагает нам тут иную метафизическую картину, далёкую от обеих религий. Впрочем, мистическая линия не является тут сюжетообразующей, и углубляться в неё я не буду.
Картина снималась при участии «Монголкино», и это примечательный факт. В том же 2007 году, когда был снят «Князь ветра», на экраны вышел и «Монгол» Бодрова, в съёмках которого, как мы знаем, монгольская сторона принимать участие отказалась наотрез (за исключением нескольких актёров и музыкантов). В обоих фильмах мы видим достаточно вольную трактовку монгольской истории, вымысел и чужеродную мистическую канву, но в «Князе ветра» она, видимо, оказалась приемлемой для монголов. Поэтому здесь мы, не в пример «Монголу», видим точно уж монгольские пейзажи (и даже знаменитую Черепашью скалу в Горхи-Тэрэлж), слышим подлинно монгольскую речь. Правда, на роли Вандана и Найдана взяли почему-то не монголов, а, как это водится в российском кино, актёров тюркского происхождения, что сразу и видно, и слышно.
Насчёт «слышно». Саундтрек к фильму создавала в том числе и хорошая бурятская фолк-группа «Намгар» (к «Монголу» — монгольская «Алтан ураг»). Музыка вышла неплохая, но так как её в фильме вставили куда только можно, с монгольским колоритом вышел небольшой перебор. Явно переборщили с «монгольщиной» и в сцене штурма мятежным войском Вандана крепостцы, охраняемой китайским гарнизоном (Сам этот эпизод был наверняка навеян Юзефовичу взятием Кобдоской казначейской крепости в 1912 году: тогда Джа-лама приказал собрать всех обозных верблюдов и, привязав к их хвостам горящий хворост, погнал их к стенам, создав дымовую завесу, вполне, должно быть, похожую на ту, что магическим образом создаёт перед наступающими в фильме мальчик-хубилган). Но отчего атакующие монголы наряжены в средневековые доспехи — в шлемах, панцирях и со щитами, а в руках у них копья и луки? Ни у одного монгола, кроме Вандана, мы не видим огнестрельного оружия (между тем на фотографиях времён монголо-китайской войны мы ясно видим, что монгольские цирики одеты отнюдь не в латы, а в дэли, ну и, конечно же, вооружены ружьями). Ни на что, кроме как на стремление режиссёра и художников добавить отсылку к хрестоматийным «монголо-татарам», подумать тут больше нельзя. Зато съёмочной группе от «Монголкино» наверняка польстило, что по сюжету китайский гарнизон в конечном итоге отказался от боя и в полном составе совершил самоубийство, приняв летальную дозу опиума.

Каково же общее впечатление от образа Монголии начала прошлого века в фильме «Князь ветра»? Как ни странно, позитивное. Прежде всего, конечно, радует само обращение отечественных фильмоделов к такой, казалось бы, экзотической тематике, как монгольские князья, мятежные ламы и Гоминьдан. Стоит ли смотреть четыре серии фильма интересующимся монгольской культурой? Почему бы нет, особенно если вы к тому же любите детективы. К тому же, надо полагать, что книга Юзефовича «Князь ветра» на порядок содержательнее и интереснее, экранизации, так что «не читал, но одобряю».