Сказка о старом савдаге

Пока ещё сравнительно свежее видео на песню монгольской фолк-рок-группы «Алтан ураг» — «Сказка о старом савдаге» (Өвгөн савдгийн үлгэр). Это у них первый рисованный клип; вполне симпатично, по-моему, хотя несколько портит впечатление слишком по-голливудски нарисованный шулмас (Шулмас — это изначально в тюрко-монгольской мифологии отголосок зороастризма, божества Ангра-Майнью, персонифицирующего зло; а с приходом буддизма этим словом стали переводить санскритский термин «мара» —  из той же серии. Не будем углубляться). Савдаг же, в буквальном переводе с тибетского, «хозяин земли», так сказать, genius loci. Но в отличие от римской мифологии, этот дух не оберегает место, а живёт им — такие духи рассматривают землю как собственное тело. Согласно буддизму, савдаги относятся к категории прет — т. н. «голодных духов», и, если помнить об этом, пейзаж, описываемый в сказке, кажется очень точным: он является отражением психики преты.
Само видео тут, хотя, если вы не очень хорошо знаете монгольский, я бы сначала рекомендовал прочитать перевод, а уже потом смотреть. 
Рефреном-припевом в песне идёт знаменитое четверостишие южногобийского хубилгана Данзанравжи, с которого, как гласит предание, началась его «поэтическая карьера». Когда Равжа, ещё маленький мальчик, носивший другое имя, ходил по стойбищам вместе со своим отцом-калекой, собирая подаяние, раз они зашли в одно стойбище. Там их усадили не на почётное место в северной стороне юрты — хоймор, а у двери, то есть на место самое невыгодное и непритязательное. Вдруг внезапно с юга хлынул косой ливень, а поскольку и дверь, и дымник юрты (тооно) были открыты, водой залило и тех, кто сидел у входа, и сидевших в хойморе. Тогда юный хубилган и сочинил свой знаменитый экспромт:

Yүл нь гараад бороо орохын цагт 

Yүдэн хойморын ялгаа юу байх вэ

Өвчин болоод үхэхийн цагт 

Хөгшин залуугийн юуны ялгаа байх вэ

В немного изменённом виде четверостишие и использовано в припеве:

Тучи собрались, ливень пошёл — 

 У двери, в хойморе ль — всё одно.

 Время пришло, настал смертный час — 

 Стар ты иль молод — всё одно.

-----

В том краю чудесном девять солнц на небе.
Круглый год морозы, нет ни лет ни вёсен.
В облаках всё небо, сумрак над землёю,
И лежат под снегом ледяные горы.
Чёрные туманы из-за гор струятся,
Ни ветвей ни листьев нету на деревьях.
Реки по долине ползают, как змеи,
А над ними крылья беркут пораскинул.
Нет травы зелёной, но цветов в избытке,
Не дойти до края той степи-равнины
Из-под небосвода мелкий дождик каплет,
Тихо подрастают камни-самоцветы.
Солнца не садятся, и не сякнут воды,
А в глухом ущелье девять лун сокрыто.
Древний седовласый тихий старец-савдаг
Не видал заката восемь уж столетий.

   припев 

В юрте без обвязок, белой да богатой
Не скучает савдаг, не сидит без дела:
Три яйца когда-то получил в наследство,
День и ночь старик их бережёт-лелеет.
А яйцо златое Счастием зовётся.
На скале далёкой дух его таится.
Радуется старцу, весело встречает
И сулит улыбкой радости обилье.
Из сребра яичко — имя ему Горе.
В белом карпе древнем дух свой вечный прячет.
Видя, как сгибает спину савдаг старый,
Всё бесслёзно плачет да кричит неслышно.
У яйца ж из камня неизвестно имя.
Ни грустно ни радо — всё лежит в покое.
Так-то без кручины, в хлопотах-заботах, 
Седовласый савдаг и весны дождался. 

   припев

В год кобылы чёрной, в самый первый месяц
Дума полонила голову савдага:
То яйцо из камня, видимо, пустое,
Старику такое без нужды, без толку.
Так подумав, савдаг взял яйцо и вышел,
Со скалы высокой бросил, размахнувшись.
— Славно с ним покончил! — только молвил савдаг,
И раздался грохот, и разверзлось небо.
Задрожали тверди, и явилось лихо,
Огненные ливни над землёй пролились.
Девять солнц на небе вдруг померкли разом,
И ползучий шулмас постучался в двери.
Из-за гор багровый смрад подполз к порогу,
Залили равнину мутные озёра,
Тлен и разложенье всю страну объяли.
Поражённый, старец на колени рухнул.